Историю 23-летнего Александра Л. газеты и телевидение рассказывали прошедшимлетом, не скупясь на краски. В Институте мозга человека в Санкт-Петербурге егообещали вылечить и не вылечили, не известили, что жуткая операция проводитсябез наркоза, не рассказали, какие нечеловеческие муки ему придется п
етерпетьи т.д. Однако из абсолютного большинства публикаций становилось ясно: авторыполагались лишь на рассказы Александра и его родных, сами на операции не бывали,с врачами не разговаривали, с другими пациентами, перенесшими подобные вмешательства,не встречались.
“Известия” были осведомлены о том, что подобные экспериментальные вмешательстваведутся уже более года. Но это был тот нечастый случай, когда газета не стремиласьпервой рассказать о сенсации. Мы считали принципиально важным дождаться отдаленныхрезультатов лечения, посмотреть, что изменилось в жизни первых десятков прооперированных.
Наш корреспогдент встретилась с несколькими. Они удивили каким-то одинаково радостныммироощущением, оптимизмом, охотно делились планами и тем, что уже успели за год.Наташа восстановилась в университете и сдала десяток “хвостов”, к ней вернулсямуж, они мечтали о ребенке. Вадим занялся бизнесом. Сергей готовился к экзаменамв институт, Максим решил уехать учиться за границу… Их матери пока еще с прежнимнапряжением и страхом, не растаявшим в глазах, помогали чем могли. Главным образом,обороняли от прежних “друзей” – наркодилеров, партнеров по наркотусовке. Одначестно призналась: “Бандюков пришлось нанять, чтобы отстали”.
Такие операции требуют ювелирно тонкой работы десятка специалистов и высокотехнологичногооборудования, которое создано здесь же, в институте, и, по признанию зарубежныхэкспертов, не имеет аналогов в мире. Стереотаксические аппараты, созданные доктороммедицинских наук лауреатом Государственной премии Андреем Аничковым вместе синженерами и рабочими завода “Электроприбор”, позволяют найти любую точку в глубинечеловеческого мозга с погрешностью в 0,2 миллиметра.
Да, операция проводились без общего наркоза – обезболивание лишь местное, покахирурги надрезали кожу и сверлили в черепе отверстия. Через них и вводили в мозгтонкий щуп, который достигает нужной точки в его глубине. Но операции на головноммозге, как правило, и проводятся без наркоза. Его ткани не ощущают боли, а врачидолжны сохранять полный контакт с пациентом, чтобы не нанести ему и малейшеговреда – так называемых неврологических выпадений – нарушений зрения, слуха, речи,движений. Поэтому и общаются с больным: просят открыть или закрыть глаза, пошевелитьпальцами стопы или посчитать… Никаких адских мук, нечеловеческой боли, сотрясающейвсе тело вибрации от коловорота и прочих страстей, о которых рассказывал АлександрЛ., я на операциях не видела – лишь сосредоточенное внимание, металлическое позвякиваниеинструментов.
Как работает наш мозг, с абсолютной точностью не знает никто в мире. Наука ужезнает многое, но многое лишь предполагает, допускает, рассматривает. Это не мешаетвыполнять на головном мозге сотни тысяч операций при травмах, опухолях, гематомах.Но наркомания – не опухоль и не травма, это заболевание в компетенции психиатров,наркологов, которые, как известно, не орудуют скальпелем. Насколько допустимовмешательство хирурга в лечение болезней души?
– В определенных структурах мозга хранится память о наркотическом состоянии -пережитом “счастье”, – рассказывает член-корреспондент РАН Святослав Медведев,директор института. – Здесь и начинается реверберация, мощные самоподдерживающиесяимпульсы бесконечно идут по кругу: желание вернуть то состояние затмевает вседругие мысли и стремления. Этот процесс невозможно контролировать сознательнымусилием воли. Но можно патологический круг разорвать, освободить человека отнавязчивого, непреодолимого влечения. Дальше многое зависит от усилий его самого,от семьи, от реабилитационных программ.
Эффект освобождения от наркотической зависимости после операции на головном мозгеврачи получили почти случайно. Так лечили людей, страдающих неукротимыми фантомнымиболями. У человека ампутирована рука или нога, но “воспоминание о боли” (тотже патологический круг возбуждения) годами живет в головном мозгу и его не останавливаютни болеутоляющие лекарства, ни самые сильные наркотики. После пресечения патологическогокруга возбуждения больные навсегда освобождались не только от болей, но и отвторичной наркотической зависимости. Это и позволило ученым предложить апробированныеоперации для лечения наркомании – разумеется, лишь по информированному и добровольномурешению больного. Всего до скандального суда было прооперировано 335 человек.
– Весь шум вокруг операций раздут сайентологами, – считает доктор медицинскихнаук Владимир Точилов, заведующий кафедрой психиатрии и наркологии Санкт-Петербургскойгосударственной медицинской академии. – А суть в том, что эффективные методылечения отнимают у них потенциальных клиентов. И больше никаких тайн тут нет.
Между тем Александр Л. все же перестал принимать наркотики. Он считает, что помоглив “Наркононе”. А врачи-нейрохирурги полагают, что это результат операции. Всеэти годы они наблюдают большинство бывших подопечных и убедились: дальнейшаяих судьба складывается по одному из трех сценариев. Более трети прекращают приемнаркотиков сразу и в течение всех этих лет пока не сорвались. Еще примерно третьнесколько раз экспериментирует с наркотиками, но, не получая привычного “кайфа”,вскоре тоже прекращает их прием. И треть – неудачи: каждый десятый пропал извиду и не дает о себе знать, еще около 10 роцентов вернулись к наркотикам вскорепосле операции, у остальных лишь частичное улучшение – снизили дозу или перешлина “легкие” наркотики. Примерно такие же результаты и в клиниках профессора АнатолияЛуцика (Новокузнецк) и Арнольда Козеля (Челябинск), где выполняют те же операции.